БИКИН
Солдат с КПП позвонил в штаб гарнизона: "Приехала мама Марата с Омской области". Ему ответили: пропустить. Когда она шла по коридору штаба, ее встретил майор – ростом не ниже 190 см, большой нос, огромные кисти рук. "Вы – мама Марата Буртубаева?" – "Да". – "Пойдемте со мной". – "Мне надо к командиру гарнизона". – "Его нет". "А где Захаренко (замполит, доставивший гробы в Омск)?" – "Он в отпуске".
Майор завел Алму к генерал-майору: рост 170 см, маленькие прищуренные глаза, двойной подбородок. "Я знаю, что мой сын – не самоубийца. Почему у него не было внутренних органов?" Молчание. "Я приехала узнать правду, и я разберусь". "Она тебе не пригодится". "Ты что, меня пугаешь?" "Ты что-то разговорилась". Генерал нажал кнопку внизу стола. "А что ты со мной сделаешь?" – спросила Алма. "На свалке будешь".
Вошел майор: "Мать, давай сумку, я помогу". – "Я сумку сама понесу – у меня там документы". – "Они тебе больше не пригодятся".
Последнее было сказано уже в коридоре. Ей показалось, что майор вырвет сумку вместе с рукой – Алма успела намотать на нее ремешок. Другой рукой достала из кармана газовый баллончик. Упал майор с оглушительным грохотом. Алма помчалась по коридору, слыша за спиной яростный мат генерала.
Пока она бежала по плацу, на КПП пришла команда "не пропускать". Спасло ее то, что в часть въезжала машина, и Алма успела проскочить между ней и створками. Но сумка и рука, зажатая воротами, остались на вражеской территории. Алма стала кричать: "Помогите!" Когда человек 15 собрались у ворот, дежурный открыл их. Спасенная мать устроила прямо у КПП несанкционированный митинг.
Она говорила, что там, за воротами, – бандиты, убившие ее сына. Рассказала о двух телеграммах командира в/ч, о том, что обнаружилось, когда вскрыли гроб. Народу прибывало. Через полчаса появились фотокорреспонденты и телевидение.
Добрые люди, мужчина и трое женщин, посадили Алму на поезд. Она отказывалась ехать "пока не найдет правду", но ее смогли убедить, что уезжать ей надо немедленно. Эти люди хорошо знали здешние нравы.
За время, прошедшее с того дня, командование в Бикинском гарнизоне и в/ч 2049 сменилось полностью: кто где сейчас – неизвестно. А новые командиры на запрос хабаровских журналистов о том, сколько погибло в Бикине военнослужащих с 2000 года, ответили, что эти сведения разглашению не подлежат. Таков был ответ и пограничного управления ФСБ.

СУД
Еще раз приехала Алма в Бикин через месяц, когда начались слушания в гарнизонном суде по делу о гибели Марата. Единственным обвиняемым на процессе был ефрейтор Руслан Белоногов, которому вменялось "доведение до самоубийства". Признав его виновным, суд назначил два года колонии, которые Руслан уже отсидел. Когда свидетели отрапортовали о его "зверствах", он встал перед Алмой на колени: "Поверь, мать, в смерти твоего сына вины моей нет". В чем Алма не сомневалась ни до, ни после суда – иначе не отвечала бы на его письма из зоны.
Свидетель обвинения Золотарев, возвращаясь со службы домой, сошел с поезда в городе Биробиджане, где проживает Руслан Белоногов, и в тамошнем Комитете солдатских матерей оставил – для очистки совести – заявление о том, что под влиянием командиров оговорил сослуживца. Суд оставил это без внимания.
Не пришитыми к делу остались и слова эксперта Терешина. Кроме судей и прокурора, слышали их шесть человек (пятеро солдат и контрактник-прапорщик). На вопрос Алмы: "Почему в теле сына не было внутренних органов?" – он, не оборачиваясь к ней, произнес:
– А что, ты не в курсе, что почка на черном рынке стоит 50 тысяч долларов?

СЛУЖБА
Однополчане Марата рассказали Алме, как он служил. По приходу из учебки его назначили истопником в гарнизонной бане. Работал по 20 часов в сутки, а то и вовсе без сна. Был в полном распоряжении офицеров и старослужащих. Застолья устраивались в бане, по словам солдат, регулярно. Держали Марата там за раба. В казарме ночевал за два месяца только три раза, а в бане кровати не было: спал на корточках, прикованный наручниками к батарее.
Контрактник-прапорщик вспомнил на суде такой эпизод. Отвез он в декабре Марата в лес за дровами. Вернулся в часть. Через два часа должен был прийти грузовик – забрать Марата и спиленные деревья. Мороз стоял 33 градуса. Но поехали искать его в лес лишь поздно вечером. Увидели гору – не стволов, а готовых дров. А парня нет. Испугались: за 10 часов на таком морозе могло случиться все что угодно. А он залез на дерево и уснул, укутанный еловыми лапами. Спустился – всего трясет. Стал складывать дрова в кузов. Ему говорят: "Бросай, завтра заберем". А он:"Нет, сейчас, топить будет нечем".
"Ваш сын – трус и самоубийца", – сказал матери на суде прокурор Бикинского гарнизона Шаров.

ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ
"Органы на продажу берут еще с живых, а не с мертвых – вот почему мой Марат поседел". Доказывать это Алме будет нелегко. Добиться разрешения на эксгумацию за 3,5 года не удалось. Теперь, может, и разрешат, но проводить ее уже

ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ
"Органы на продажу берут еще с живых, а не с мертвых – вот почему мой Марат поседел". Доказывать это Алме будет нелегко. Добиться разрешения на эксгумацию за 3,5 года не удалось. Теперь, может, и разрешат, но проводить ее уже не имеет смысла.
Алма – не единственная мать, получившая из Хабаровского края своего сына с приказом "не распечатывать". Но немногие матери рискнули приказ нарушить.
За три месяца до гибели Марата груз-200 из Хабаровского края пришел к бывшей односельчанке Алмы. Согласно данным медэкспертизы, Сергей Громут "покончил с собой". Когда вскрыли гроб, тело было обмотано
простынями, а в теле – пустота.
Эта женщина была сильно удивлена, что Алма отказалась от таких денег. Ей никто денег не предлагал, а просто вызвал ее на беседу военком и требовательно предложил написать заявление, что не имеет претензий ни
к военкомату, ни к воинской части. И написала она, как он сказал. Есть слабость у этой женщины – пристрастие к алкоголю. С такими не церемонятся.
Достаточно ли для Министерства обороны РФ, для Главной военной прокуратуры, а также для прокуратуры пограничной службы ФСБ информации к размышлению? Последняя получила обращение матери Марата 16 марта 2006 г. Ответа до сих пор нет, как и от Генеральной прокуратуры.
Детей у Алмы осталось четверо, муж – инвалид, сама она за эти годы перенесла два инсульта. Живут сейчас на окраине Омска в домике, разделенном перегородкой на две клетушки. Алма прошла три суда – Бикинский, Краснореченский, окружной Дальневосточного округа. Ответа от Верховного суда пока нет. Но она дойдет до Европейского суда и выполнит клятву, данную убитому старшему сыну ради оставшихся четверых.


Ну что, тёзка, приведёте на сей раз опубликованную где-нибудь статью, в которой написано, что это парень сам себе вскрыл живот и извлёк органы? Чтобы в армии не дослуживать, наверное?