В описании песни «Моя Москва», напетой Вероникой Борисенко, указано, что это первоначальный вариант песни. Беру на себя смелость утверждать, что такое утверждение не есть истина. Последний куплет записи начинается словами:
«Над Москвою в знамёнах славы
Торжествует победу народ.
Здравствуй город великой державы,
Где любимый наш Сталин живёт».
Согласитесь, что в 1941-1944 гг. торжествовать победу было несколько преждевременно. А «собака зарыта» в том, что первоначальный текст был другой:
«Над Москвою в сиянии славы
Солнце нашей победы взойдёт» (и далее по тексту).
К сожалению, литературного (тем более, звукового) подтверждения у меня нет, но эти слова я не придумал. Так что есть ещё поле для поиска, а описание на сайте надо бы изменить.

Над Москвою в сознании славы
Солнце нашей победы взойдет!
Здравствуй, город великой державы,
Где любимый наш Сталин живет.

Самая первая же редакция вроде была такая:

День придет, и развеем мы тучи,
Вновь родная Москва расцветет.
Мы вернемся в свой город могучий,
Где любимый наш Сталин живет.

Благодарю Николая Кружкова за присланную статью Юрия Бирюкова, которая приводится ниже. Коробит только название статьи, выполненное в полном соответствии с канонами желтой прессы, т. е. не имеющее ничего общего с содержанием статьи. Годом создания песни нужно считать 1942-й.

"Вечерняя Москва". №46 (23604) от 14 марта 2003 года (пятница)
Юрий БИРЮКОВ
СТАЛИН СТАЛ ДЕВУШКОЙ
Поэт Лисянский Неизвестные подробности создания гимна Москвы

На 23-м километре Ленинградского шоссе - том самом рубеже, где суровой осенью 1941 года был остановлен враг, рвущийся к Москве, вознеслись к небу три огромных железобетонных "ежа" памятник героическим защитникам столицы.
На гранитном его постаменте вещие слова из любимой народом песни: И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова! Памятник был спроектирован и сооружен московскими архитекторами, скульпторами и строителями в ознаменование 25-летия разгрома гитлеровцев под Москвой. А песня, строки которой на нем увековечены, стала по праву гимном великому городу-герою.
Почти шесть десятилетий назад родилась эта песня, но она и сегодня волнует сердца - столь велик эмоциональный заряд, заложенный в ее словах и музыке. Это подтвердилось и в ходе обсуждения песенных произведений, посвященных столице, когда решался вопрос, какое из них рекомендовать в качестве гимна столицы. Были прослушаны и проанализированы лучшие, проверенные временем, пользующиеся заслуженной популярностью песни о Москве. В итоге все пришли к выводу, что лучшей из них, уже практически ставшей символом Москвы, является песня "Моя Москва" композитора Исаака Дунаевского на слова Марка Лисянского и Сергея Аграняна.
В журнале "Новый мир" 9-10 за 1941 год было опубликовано стихотворение мало кому известного в ту пору поэта-фронтовика Марка Лисянского "Моя Москва". Стихотворение небольшое: всего две строфы. Возможно, так и остались бы эти стихи невостребованными временем, если бы журнал, где они были опубликованы, весной 1942 года не попал в руки к композитору Дунаевскому. Тот прочитал их в вагоне агитпоезда ансамбля песни и пляски Центрального дома культуры железнодорозжников, которым руководил, где-то на пути из Читы в Улан-Удэ. По заданию Главного политического управления Красной армии и Наркомата путей сообщения ансамбль ЦДКЖ колесил в ту пору по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку, обслуживая воинские формирования и "тыл 1-й очереди". Артисты выступали на пограничных заставах, на кораблях Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии, в госпиталях и на оборонных заводах.
Для Исаака Осиповича Дунаевского, разлученного войной с друзьями-соавторами, поэтами Василием Лебедевым-Кумачом и Михаилом Светловым, стихи эти и впрямь оказались счастливой находкой. Тут же, в купе вагона, на полях журнальной страницы записал он мелодию, навеянную первой строфой "Моей Москвы". В ней и в самом деле было почти все, что необходимо для песни: броское начало, яркий запоминающийся рефрен.
Но нужна была еще строфа. А где искать незнакомого автора этих стихов?
По каким местам пролегла его фронтовая дорога?
И тогда Дунаевский обратился за помощью к молодому режиссеру своего ансамбля Сереже Аграняну, с которым в первые месяцы войны написал не одну песню ("Бей по врагам!", "Песню 62-й армии" и другие). Ночь в купе вагона агитпоезда ансамбля ЦДКЖ, куда Исаак Осипович пригласил Сережу поработать вместе с ним над песней о родной Москве, стихотворный первоисточник которой попал ему на глаза в "Новом мире", стала поистине звездным часом для Аграняна. Именно он, любимец ансамбля, "замечательный парень", как называет его в одном из писем Дунаевский, и сочинил остальные строфы "Моей Москвы".
Первое исполнение песни состоялось на станции Дивизионная, недалеко от Улан-Удэ.
Спела ее в сопровождении хора и оркестра под управлением Дунаевского солистка ансамбля Марина Бабьяло.
- Представьте себе ночь, железнодорожный разъезд, импровизированную сцену, составленную из нескольких платформ, и тут же рядом составы воинских эшелонов с сибиряками и дальневосточниками, отправляющимися к фронту, - много лет спустя рассказывала мне Марина. - Волновалась я, конечно же, очень. Вы не представляете, как трудно было сдержать слезы: москвичи ведь все мы, а Москва-то далеко, а Москве-то трудно! Когда отзвучали последние аккорды, меня попросили спеть снова. Пять раз подряд исполняли мы эту песню. Видели бы вы лица бойцов и командиров, слушавших нас, в особенности их глаза, светившиеся решимостью и гневом, гордостью и печалью. Это непередаваемо!
Весной 1943 года железнодорожный ансамбль вернулся наконец-то в столицу. Дунаевскому предложили записать "Мою Москву" на радио и грампластинку. Говорят, указание об этом исходило от самого Сталина, услышавшего песню на одном из правительственных концертов, где ее, как всегда, многократно бисировали. Правда, чиновники в Радиокомитете поинтересовались, почему в песне, которая так понравилась Сталину, ничего не говорится о нем самом.
Трудно теперь установить, от кого исходила инициатива,

но от композитора потребовали, чтобы куплет с упоминанием имени Сталина обязательно был.
Исаак Осипович предложил сначала отыскать Лисянского. "Сочинение стихов для песен дело поэта, а не композитора", - резонно возражал он своим оппонентам. Однако один из них, музыкальный редактор радио, не стал дожидаться, когда найдут автора стихотворного первоисточника, и по собственной инициативе заменил в тексте песни всего одну строчку: "Где любимая девушка ждет" на "Где любимый наш Сталин живет".
Эта версия песни в исполнении Зои Рождественской, тогдашней солистки Железнодорожного ансамбля, прозвучала однажды в эфире и была услышана Сталиным. В тот же день в кабинете главного идеолога страны А. С. Щербакова раздался телефонный звонок: Александр Сергеевич, услышал он в трубке знакомый голос Верховного: "Надеюсь, вы слышали сегодняшний концерт по радио и песню о Москве Дунаевского?. . Хорошая песня. Только не объясните ли мне, когда это девушка Сталиным стала?. . "
Инициаторам подмены песенных персонажей крепко досталось. Но Дунаевскому от этого было не легче. Вопрос о судьбе "Моей Москвы" еще долго оставался открытым. В 1944 году композитору, возглавившему к тому времени Военную комиссию Союза композиторов, удалось наконец-то отыскать Марка Лисянского, организовать его вызов с фронта в Москву, помочь соавторам текста "Моей Москвы" согласовать окончательный вариант песни, в том числе и заключительного ее куплета.
Приведу его целиком, поскольку нынешнее поколение никогда этих слов не слышало:
Над Москвою в сиянье славы
Солнце нашей победы взойдет.
Здравствуй, город великой державы,
Где любимый наш Сталин живет!
Будем вечно тобою гордиться,
Будет жить твоя слава века,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
Именно этот куплет стал своеобразным пропуском для песни "Моя Москва" в эфир и в печать. Именно с ним ее записали впервые на грампластинку, издавали в сборниках, исполняли на концертах. После смерти Сталина в 1953 году куплет этот естественным образом отпал. Сама же песня, сложенная в суровую и трудную для нашей страны военную пору, живет и поется, а теперь стала официальным гимном столицы.

С интересом прочел. Стоит сказать, что в программе о фронтовых песнях Дунаевского, которая проходила на Радио России к 60-летию Победы, Бирюков рассказывал большинство фактов, составляющих эту статью. Кроме того, читал письмо Дунаевского Утесову, отправленное из Иркутска, и первоначальный вариант стихов Марка Лисянского. Но о "девушке" слышу впервые...